1000 верст и двое суток хода. От Сургута до Урала и обратно, или Проект №920 (полная версия). Андрей Великанов
Обь – главная река Западной Сибири. Зачинаясь от слияния Бии и Катуни на Алтае, через 3650 км пути Большая река (так называют ее ханты и манси) впадает в Обскую губу Карского моря. Если учесть, что последний мост через Обь расположен в городе Сургут, а круглогодично действующая автомобильная дорога, связывающая регион с «большой землей», заканчивается в поселке Приобье, то будет совершенно очевидно: передвижение водным способом имеет в этих широтах самое первостепенное значение. Винтокрылые машины тут оставим в стороне: цена летного часа «Ми-8» нынче доступна только членам Государственной думы, чем они активно пользуются – в случае проведения культурных мероприятий или в период подготовки к выборам.
Регулярное движение пароходов по Оби началось в 1844 г., и до сих пор на речных пристанях можно увидеть расписание Обь-Иртышского речного пароходства, согласно которому уже несколько потрепанная временем «Ракета» на подводных крыльях (проект 340Э, максимальная скорость 65 км/ч) или глиссирующая водометная трудяга «Заря» (проект Р-83, максимальная скорость 43 км/ч) доставит вас в желанное сердцу место.
Проект №920
Не будет большим секретом тот факт, что маломерное судостроение России ориентируется в общем и целом на запросы жителя европейской части страны. Ну скажите, кому вдруг в Твери или Рыбинске может потребоваться поднять на борт две-три тонны груза или вкатить на палубу катера своим ходом «буханку» (УАЗ-452)? В европейской России худо-бедно дороги есть практически везде, и вопрос с грузоперевозками здесь решается автомобильным путем. А вот в обском регионе в период навигации преспокойно можно увидеть, как на старенькие «Казанки» и «Прогрессы» грузят холодильники, стиральные машины, мешки с цементом, домашний скот и даже гробы! У многих жителей средней и нижней Оби есть заимки (в нашем понимании дачи), куда транспортировка грузов осуществляется лишь по воде, льду или снегу. К тому же ширина реки, непростая метеорологическая ситуация (ветер до 25 м/с и волна до 1.5 м), швартовки в сложных условиях и дрейфующий топляк предъявляют к корпусу пригодного в таких реалиях маломерного судна несколько обязательных требований: материл – алюминий, длина – не менее 7.5 м, закрытая каюта. В идеале – открывающаяся аппарель.
Вот так и родился в Сургуте данный проект маломерного судна. Автор идеи – местный путешественник и руководитель клуба экстремального туризма «Андреевский» Андрей Прудников, конструктор – П. Д. Пастухов («Владимирские верфи», Санкт-Петербург).
В интернете Пастуховым были найдены фотографии подобного катера с Аляски, и через три месяца работы за кульманом сформировался полноценный проект. Общая длина будущего судна была определена в 920 см (палуба 6 м), ширина по привальному брусу – 255 см, высота борта – 1 м, килеватость – 19 градусов, вес – 1700 кг, грузоподъемность – 3 т, максимальная мощность мотора – 300 л.с. Тут надо оговориться: первый образец катера 2015 г. был длиною 8.5 м, но по экспертному заключению командора Прудникова он несколько не дотягивал до поставленных перед ним задач.
Алюминиевые заготовки катера пришли из Питера в Сургут в контейнере, и в окончательном варианте он превратился в очень ликвидный товар уже на Оби (www.apparel86.com).
На судне есть три закрытых палубных отсека (соответственно три помпы), топливный бак на 400 л, две лебедки для поднятия аппарели, гидравлическое рулевое управление и рифленый лист АМг на палубе. В ходовой рубке два регулируемых по высоте капитанских кресла и рундук с мягким верхом, куда в теории должны влезать еще четыре человека. То есть комфортно могут путешествовать шестеро. Остальной «фарш» может быть добавлен по желанию конкретного заказчика. Об экспедиционном образце под госномером Р78-35ТЫ будет рассказано более подробно в соответствующих путевому сюжету мизансценах.
Экспедиция навстречу Уральским горам
В 2016 г. Сургутский клуб экстремального туризма «Андреевский» совместно с Сургутским отделением Русского географического общества наметил соединить водным путем этот город на Оби с поселком Саранпауль, расположенным на реке Ляпин, в самых-самых предгорьях Приполярного Урала.
На пути группы лежали воды Оби, Иртыша, Северной Сосьвы и Ляпина – примерно 1200 км в одну сторону. В Саранпауле участники должны были пересесть на квадроциклы или «броню» (МТ-ЛБ) и достичь границ с республикой Коми, где расположена высшая точка Урала – гора Народная. Затем сплавиться на рафтах по притоку Ляпина Манье до Саранпауля и проделать обратный путь до Сургута уже по хорошо известному маршруту.
Когда мы обговаривали все нюансы поездки, руководитель проекта Андрей Прудников сразу предупредил: «Я отвечаю только за водную часть до Саранпауля, потом – как карта ляжет». Это звучало тревожно, но, как поучал В. К. Арсеньев, «влезть на дерево непременно нужно самому». И, зная неугомонный характер командора Прудникова, я почти без колебаний согласился на три недели стать капитаном новехонькой аппарели. В составе нынешней экспедиции еще значились четыре гидроцикла Yamaha WaveRunner FX Cruiser HO, и в задачи катера сопровождения входила перевозка топлива, экспедиционного оборудования и возможных пассажиров.
Для непосвященных скажу – оптимальная скорость вышеназванного водного байка около 65–70 км/ч, именно в этом диапазоне он потребляет пол-литра бензина на километр. На груженом катере держать такой темп в обских сценариях – задача не из самых легких. Так на транце аппарели и появился мотор Suzuki 300, предоставленный для тестов местным отделением Русского географического общества.
Сургутский судоходный район
Стартуя из почти самого богатого города современной России, было бы непростительно не повидаться с начальником местного ГИМС Иваном Федоровичем Сырбу. Это старейший оперативник нашей страны (пришел в данную структуру 6 января 1981 г.), и лучше него ситуацию на реке знает разве что Николай Чудотворец.
«К сожалению, в 2016 г. финансирование службы очень урезано, – резонно сетует Иван Федорович, – на весь год нам в Москве выделили только две тонны горючего! А у меня штат 18 человек, с десяток катеров и судно на воздушной подушке. Вот и приходится изыскивать ресурсы собственными средствами – кто краской поможет, кто щебнем или бочкой бензина».
То, что начальник ГИМС в городе нефтяников совсем не последняя персона, можно понять, находясь всего десять минут в его рабочем кабинете, где практически непрерывно звонят телефоны.
С укоризнами Сырбу сложно не согласиться – только в Сургуте зарегистрировано 7500 маломерных судов (во всем Ханты-Мансийском АО – 14 800), средняя мощность подвесного мотора 60–90 л.с., а длина катера – 4–5 м. К тому же, по его словам, после отмены обязательной регистрации судов весом менее 200 кг с моторами до 10 л.с. сибирские надувнушечники стали творить на воде все что угодно. Тем более что на рынке появилось множество «заряженных» движков, где 9.9 л.с. легким движением руки переделывается в 15 (двухтактники Suzuki и Yamaha) и даже в «двадцатку» (четырехтактник Suzuki 9.9). Люди совершенно не сознают, что порою «заряженная» мощность движка совершенно не соответствует конструктивным особенностям их лодок. Единственное, чего удалось добиться от нашей вольной водно-моторной армии – обязательного ношения спасательного жилета оранжевого цвета.
Иван Федорович лично пришел проводить экспедицию ранним утром 14 июля – четыре гидрика (Андрей Прудников, Андрей Григорьев, Игорь Поликарпов – все из Сургута – и Дмитрий Щербинкин из Салехарда) + аппарель 920, где капитанская фуражка полагалась мне, а на борту были два телефотооператора (сургутянин Павел Студенников и его сын Георгий, студент из Москвы).
Мы отошли от причала без фанфар и салюта в 8 часов 8 минут утра и бойко миновали Югорский мост (последний на Оби, далее вплоть до Карского моря два берега связывают только паромные переправы) и резво устремились вниз по течению.
Сургутский судоходный район простирается приблизительно на 400 км, до впадения в Обь главного притока Иртыша (4248 км). Почему я опять не называю точную цифру речного километража – да только потому, что обская система состоит из множества проток, и если вместо основного русла вы будете рулить по Юганской Оби или Большой Салымской протоке, то у поселка Кирпичный, чуть выше которого и впадает в главную реку Западной Сибири Иртыш, цифры GPS-навигаторов на разных судах могут значительно различаться.
Мы очень спешили убраться из Сургута как можно быстрее, ибо по прогнозам синоптиков в ближайшие часы сюда должен был прийти шквальный ветер и даже смерч. Так и произошло на самом деле, на город в буквальном слове обрушился самый настоящий водопад, и в сети были опубликованы снимки спортсменов, барражирующих по улицам на стоячих аквабайках!
Первые впечатления
Управлять судном на обычной прогулке и в режиме длительного эксплуатационного теста – это просто небо и земля. Особенно, когда ты подстегнут темпом, который задают гидроциклисты. И в то же время надо стремиться найти грань экономичности работы двигателя в соотношении с поставленными задачами.
Средняя скорость Оби – 5–5.5 км/ч, и на 5000 оборотах мотора Suzuki 300 (шаг винта 18.5 дюйма) вниз по течению моя аппарель спокойно развивает 65 км/ч. При оборотах 5800 – 72 км/ч. А вообще, максималка вниз по течению оказалась 72.7. Здесь же приведу соотношение оборотов двигателя и скорости против течения Оби: 3800 об/мин – 32.3 км/ч, 4200 – 44.1, 4500 – 50.6, 4800 – 53.1, 5000 – 57, 5200 – 61, 5500 – 63.2, 5800 – 69.1. Отсюда ясно, что самый оптимальный режим хода в нашей ситуации был в зоне 4800–5000 об/мин.
Правда, исходя из поставленных задач, мне практически все время приходилось «жать на гашетку», и расход топлива с тонной или полутора груза на борту получался несколько больший, чем предполагали проектировщики (370 л на 400 км).
Катер оказался очень чувствителен к правильной загрузке, и уже по ходу пьесы нам пришлось переставлять канистры с бензином с одного борта на другой. Что поделать, топливо в бочках и канистрах есть суровая нынешняя реальность «наноРоссии», ведь по всей Оби на воде функционирует всего три ПЗС – в Новосибирске, Каргаске и Сургуте! Вся остальная Сибирь (да, наверное, и Россия в целом) заправляет маломерные суда через канистры, в той или иной степени загрязняя окружающую среду нечаянно пролитым топливом.
Потому большинство обязательных экспедиционных стоянок как раз таки и связано с вопросами ГСМ – катер причаливает к берегу в заранее условленном месте, канистры и бочки грузятся в машину и в сопровождении двух гонцов едут на автозаправку. На эту процедуру уходит, как правило, 2.5–4 часа! Тут сразу вспоминаешь о громких проектах последнего времени по развитию водного туризма в РФ под патронажем «Единой России». Это уж точно не про Сибирь в целом и Обь в нашем случае.
Несмотря на гидравлику, груженый катер (на этом отрезке на борту было чуть больше тонны) на скoрости в 70 км/ч был не столь маневренным, как хотелось бы гонщику. Зато аппарель чрезвычайно уверенно проходила метровую волну – берега Оби в некоторых местах расходятся на несколько километров, и северный ветер может хорошо покуражиться. Cледить за глубиной было не нужно – на этом участке реки на судовом ходу она составляет 2.4–2.7 м. Но зато как прекрасно было швартоваться к дикому берегу! Впервые я оказался в ситуации, когда можно было прямо в тапочках из ходовой рубки сойти с судна на песок и не замочить ноги. А еще было очень удобно кантовать бочки и канистры с бензином и устраивать перекус безо всякой надобности ходить с берега в рубку и обратно! В общем, «проект №920» с первого же ходового дня умаслил сердца всех без исключения участников исторического перехода.
Также мы сразу подметили, что при скоростных маневрах на волне более метра желательно не перегружать нос катера, в противном случае сидящие на палубе могут получить крепкий водный поцелуй прямо в мордасы.
Судовой ход на Оби обозначен еще с советских времен и, видимо, поддерживается на том же или несколько худшем уровне – в сумерках или при сильном дожде разглядеть створы, перевальные знаки, буи и бакены было весьма проблематично. Проблесковых огней нигде не было.
Ханты-Мансийск
Город Ханты-Мансийск стоит на Иртыше, в 20 км от впадения его в Обь, и чтобы попасть сюда на заправку, приходится сделать совсем небольшой крюк. С воды хорошо видны золотистые купола православного кафедрального собора Воскресения Христова, концертно-театральный комплекс «Югра-Классик» и пара-тройка низкорослых небоскребов по нефтяную душу. В Ханты-Мансийске проживает 100 000 человек, это самая большая цифра среди центров автономных округов в России. Несмотря на гигантский бюджет города (в 2016 г. прогнозируемый доход бюджета 6 543 864 605.68 руб.), ПЗС здесь отсутствует, и тут экспедицию ожидает первое бензоперевалочное мероприятие.
Швартуемся у причалов местного рыбокомбината. Его история насчитывает 85 лет. Сейчас здесь на постоянной основе трудится 100 человек, плюс 200 рыбаков по найму. Предприятие перерабатывает около 2000 т рыбы в год, также производит варенье из дикорастущих ягод.
В Оби ловится около 50 видов рыб, но если в былые годы основным трофеем рыбаков были разнообразные сиговые (нельма, муксун, пелядь), то сейчас это обычный набор «ля рус» – язь, лещь, щука, окунь, налим. Про осетровых официально уже никто и не вспоминает. Хотя еще при советской власти на вопрос «Рыба есть?» манси отвечали: «Щука есть, язя есть, рыба – нету!».
По словам директора комбината Cергея Николаевича Андрейченко, уже три года нефтяники активно спонсируют зарыбление региона сиговыми и стерлядью. Только в этом году ихтиологи выпустили 4.5 млн личинок муксуна.
Марина, где мы заправлялись, представляла собой классический российский береговой пейзаж с пошарпанными вагонами-бытовками, недостроенными домишками, перманентной свалкой непонятно чего и кучей ржавого судового хламья (которая впоследствии оказалась действующими МРТ на обслуживании).
Нижнеобский судовой район
После впадения Иртыша правый берег Оби становится все выше и выше, и тут и там появляются крепкие поселки с яркими железными крышами и дорогими машинами у палисадников. История многих из них уходит еще в XV–XVI вв., когда князья московские к своим титулам обязательно добавляли «князья Обдорские и Югорские». Ведь до Ермака Тимофеевича край вокруг Оби назывался Обдорским.
Все встреченные по пути маломерные суда были родом сплошь из СССР, хотя подвесники нынче на Оби уже все импортные – практически фифти-фифти поделили между собой Mercury и Yamaha. Местный люд ловит рыбу сетями, неводами, поставушками и прочими малоспортивными орудиями лова. Да и вообще использует катера и лодки исключительно в «производственных» целях. Забегая далеко вперед отмечу, что за все 2500 км маршрута нам попались только один праздно шатающийся катер (таскающий водного лыжника без спасательного жилета на Оби) и одна «Казанка» со спиннингистами по щучьему делу (на Ляпине).
Все главное судоходство в Обском регионе – баржи всех типов, МРС и разномастные паромные переправы. Ну и, конечно же, в районе населенных пунктов можно увидеть лодки типа «Казанки», «Крыма», «Прогресса». Удивительно, но практически нигде нам не встречаются надувные борта. Про парусные яхты и вообще вспоминать не будем, в этих местах, наверное, легче увидеть космический корабль, чем парусник.
Мы разбиваем палаточный лагерь чуть выше Кедрового. Это 85 км ниже слияния Иртыша с Обью. Пока идем неплохо – за 14 июля преодолели 447 км с максимальной скоростью 72.7 км. Время в движении – 7.53, время стоянок – 5.08, средняя скорость в движении – 56.6, общая скорость – 34 км/ч.
Моросит дождь, людей вовсю долбят комары и мошка, и практически на каждый заброс вертушки пятого номера главный экспедиционный рыбак Андрей Григорьев вытаскивает из реки или килограммовую щучку, или трехсотграммового полосатика-окуня. Затем на костре варится королевская уха, и после стопарика бодряжки под взлетающие высоко в небо искры легко мечтается о всемирном равенстве, братстве и счастье.
Наутро встали мы в шесть, вышли на воду в 8:18 – у командора Прудникова все происходит по кремлевским часам, и если вовремя не «отложил личинку», то пиши пропало…
Словно в знаковом фильме Михалкова, по правому берегу широченной Оби вырастает хорошо смотрящееся с воды городское поселение Октябрьское (62º с.ш.). Сейчас здесь проживает 3500 человек. Когда-то при «проклятом царизме» оно называлось Кондинское, Березовского округа Тобольской губернии. Бывший центр мансийского Кондского княжества (XV–XVI вв.).
Прямо в Обь глядятся аккуратненькие луковки Свято-Троицкой церкви, которая вновь распахнула двери прихожанам в этом году. История ее очень символична. Сначала здесь был Кондский Свято-Троицкий монастырь, с 1844 г. при нем открылась школа для остяцких и русских детей. С 1891 г. это уже женский монастырь. Который был прикрыт в 1918 г. красноармейцем П. И. Пейселем (отряд красных пришел сюда на пароходе «Красная звезда»), но просуществовал еще до 1930, когда закрылся уже навсегда.
Свернув в Алешкинскую протоку, в 11:20 утра экспедиция достигла Приобья – последней точки наземной связи с цивилизацией. Тут заканчиваются автомобильная и железная дороги. Дальше на нашем пути все продукты, товары и услуги будут значительно дороже, да и вся прочая жизнь переходит в совершенно иное измерение.
В районе начала Алешкинской протоки, где на противоположном берегу стоит поселок Андра, через Обь идут 18 магистральных трубопроводов, уложенных дюкерным способом.
В Приобье нас ожидает очередная муторная многочасовая заправка и расставание с одним участником (Димой Щербинкиным) и гидроциклом, так было запланировано заранее.
Лодочная станция и Меньшиков с Троцким
Приобье запомнилось мне не обилием заморских продуктов в магазинах, не дорогими кирпичными домами селян и не белоснежным храмом Симеона Верхотурского. Здесь существует совершенно удивительная лодочная станция. В отличие от подобных стоянок в других уголках России, тут все чистенько, аккуратненько, и, что самое удивительное, как ни води глазами по сторонам света, не найдешь массы уродливого железа или мусора.
Проход на боны осуществляется через будку сторожа, расположенную на значительном возвышении – так ему видно все и вся в округе. Внутри будки уютно, словно дома, на стене доска с номерами мест и ценник на услуги: за мотолодку с двигателем до 75 л.с. хозяин платит 4500 руб. в год, свыше 75 л.с. – 12 000. Подъем судна – 1000 , суточные за мотолодку – 100 руб.
Всего на учете 327 бортов, «Вихрь» – 1 штука, катеров – 10. Катерами сторож Владимир Кузьмич называет корпуса, произведенные после развала СССР. Один «Салют», один Wellboat, один Silver – больше найти новодела я не смог.
Кузьмич живет в Приобье уже 46 лет, на станции получает 14 000 руб./месяц, пенсия 27 000, в общем – жить можно. «Как люди выживают на большой земле? – то ли спрашивает, то ли просто размышляет вслух Кузьмич. – У нас тут газовики зарабатывают по 100 000 в месяц, да еще рыбы наловят, ягод насобирают. И чего народ в города прется?»
Заправлялись мы в Приобье очень долго. Зато насмотрелись на купающихся местных детей – температура воздуха была под 30 и воды верных 25.
Кроме бензина и продуктов на борт взяли еще трех человек из Троицка (Челябинской обл.), они тоже идут на Приполярный Урал. Ребятам приходится сидеть на палубе и покорно глотать брызги от волн и регулярно получать в лица струи дождя. Погода на Оби меняется, точно настроение красотки перед танцами в деревенском клубе.
В 45 км ниже Приобья начинается Малая Обь, по ней нам надо спуститься на север 100 км, а затем ровно в обратном направлении подняться по Северной Сосьве. Идем неширокой протокой через Новинскую и Ванзатур. Конечно, жалко, что никто ни придумал прорыть канал между Верхними Нарыкарами на Оби и Игримом на Сосьве, расстояние всего пара десятков километров. Вот и приходится наматывать лишних двести!
Ночуем мы уже на Северной Сосьве в 781 км от Сургута. Это километрах в двадцати севернее Игрима.
Безусловно, Северную Сосьву знает каждый грамотный россиянин по картине В. И. Сурикова «Меньшиков в Березове». Когда-то эта река была еще знаменита сосьвинской селедкой (ее регулярно поставляли к царскому столу, а на Ялтинской мирной конференции вкусовые качества рыбки высоко оценил привередливый Черчилль). Сейчас Березово – районный центр в 400 км от Ханты-Мансийска. Территория района по площади превосходит Ленинградскую область!
В 1724 г. по указу Петра I на берегу Сосьвы был заложен острог для особо опасных государевых преступников. Сидели тут и шведы, плененные под Полтавой, и князь Дмитрий Ромадановский, и первый губернатор Санкт-Петербурга генералиссимус и светлейший князь Александр Меньшиков (в Березово он и скончался в 1729 г.), и князь Алексей Долгоруков (умер здесь в 1734), и вице-канцлер Российской Империи граф Андрей Остерман. Мотали срок в поселке и декабристы, и революционеры, а Лев Троцкий умудрился даже отсюда сбежать. Хроники тех лет утверждают, что будущему лидеру мировой революции для этого хватило 50 руб. ассигнациями и три оленя проводнику, что доставил его до Урала.
После большевистского переворота Березово пришло в упадок и только в середине прошлого века с открытием газового месторождения жизнь в поселке постепенно наладилась.
По берегам Сосьвы растут сибирские кедры и могучие лиственницы. Ребята из нашей бригады опять «в три заброса» наловили море щук и окуней, и челябинец Володя сделал вкуснейшее хе из щуки. По палаткам моросит дождь, но он совершенно не страшит сосьвинских комариков, жаждущих воткнуть свой остренький хоботок тебя прямо в губы.
Из-за задержек в пути суточные цифры GPS в этот день похода оказались похуже. Время в движении – 7.07, время стоянок – 6 часов, средняя скорость в движении – 51.6 км/ч, средняя общая – 29.8.
Саранпауль – ворота на Приполярный Урал
Как обычно, Suzuki громко рыкнул тремя сотнями лошадей в 8 утра. Принципиальное отличие сегодняшнего утра лишь в том, что реку плотно запеленал «синий туман», по крыше рубки стучал крепкий дождь, и приходилось очень внимательно следить за приборной панелью, чтобы не выскочить на мель или не заехать не в ту протоку. Утром мы поели наваристую уху из щуки и окуня, и на душе были очень приятные воспоминания от сытного завтрака.
Хотя ночь я провел в ходовой рубке и явно промахнулся с таким решением. Наполненный с вечера бензобак аппарели травил так, что пришлось распахивать окна, где своего часа дожидались комары и мошка. Как обычно и бывает в отечественном судостроении, недостаток внимания к деталям вылезает наружу в самый неподходящий момент. В дальнейшем эмпирическим путем нами было установлено: штатный бак катера можно безбоязненно заполнять на 80%, а если залить больше – в ходовой рубке начинается совсем не нужная бензиновая ароматерапия.
В этих местах Сосьва течет в долине Малой Оби (до нее не более 30 км) и разливается почти на километр – вокруг много островов, проток. Сплошное царство воды. Лодка или катер здесь гораздо нужнее автомобиля, ведь река не только главная дорога, но еще и кормилица. Местные ее знают, как свои карманы, ну а залетным пижонам – как подфартит.
В такой ситуации совсем неудивительно было потерять гидроциклиста Григорьева в районе города газовиков Игрима («тетеревиный ток» в переводе с языка манси). Но, спасибо нашему национальному достоянию «Газпрому», 3G здесь есть практически всюду, и буквально за пятнадцать минут и пять телефонных звонков отряд полностью восстановил свой численный состав.
Около Игрима даже приходится сбрасывать скорость, настолько здесь интенсивное судоходство. Паромы, баржи, буксиры, «Казанки», «Крымы» – все вдруг вываливается тебе в лоб или поперек судового хода! На 5-м речном канале УКВ-станции слышны постоянные переговоры. После безмятежного скоростного судовождения на Оби начинаешь лихорадочно вспоминать справочник штурмана, где четко написано: правый бакен вниз по течению красный, левый белый. Но дай бог их просто увидеть в дожде и тумане! Приходится просить пассажиров внимательно смотреть по сторонам и в случае опасности громко кричать. Как я уже упоминал, резко маневрировать груженой аппарелью на скоростях выше 50 км/ч нужно очень аккуратно.
Анеева, Сартыния, Сосьва – на 200 км петляющей реки всего три населенных пункта.
Через 10 км после поселка Сосьва (по GPS – 984 км от Сургута) в одноименную реку впадает ее главный приток – Ляпин (длина 151 км, из них 149 судоходны). Мы уже прошли по Северной Сосьве 340 км, усталости у меня нет совсем, в отличие от водных байкеров, которым каждые два часа обязательно нужно взять таймаут и перевести дыхание. Вот что значит хорошее и правильное судно для дальних походов.
Ляпин значительно мельче Сосьвы, и на датчике глубины все чаще пляшут весьма тревожные для дейдвуда трехсотки Suzuki значения – 0.7–0.8 м. Приходится в шесть глаз следить за судовым ходом, где красные бакены заменены на использованные газовые баллоны. Как потом оказалось, это сделано для более безопасного прохождения мелких участков баржами, которые то и дело наваливаются своей массой на бакены.
По пути обгоняем баржу, битком набитую квадроциклами и байкерами – они уже две суток в дороге от поселка Приобье. Уже через сутки вместе с ними нам предстоит двинуться в сторону Уральских гор.
Небо постепенно разъяснило, и в два часа дня Cургутская экспедиция прибыла в главный порт Приполярного Урала с востока – Саранпауль. Вот окончательный приговор моего GPS: суммарное время в движении – 22.05 часа, время стоянок – 13.56 часа, cредняя скорость в движении – 51.4 км/ч, cредняя общая – 31.5 км/ч. От Сургута пройдено 1135 км за два с половиной ходовых дня.
Бог по фамилии Проводников
Саранпауль – город торчащих в ненужных местах гвоздей, палящего солнца и злобных комаров, умудряющихся куснуть тебя даже под струями душа. Поселок был образован почти 150 лет назад коми-зырянами, спустившимися с Уральских гор, они спасали оленьи стада от «копытки». Живут зыряне в трехтысячном Саранпауле и поныне, на улицах всегда можно встретить женщин в традиционных головных уборах бабаюрах. Но главные действующие лица, конечно же, манси и ханты. Как говорят в поселке, им можно не работать – государство выделяет бесплатное жилье, выплачивает хорошие пособия при бракосочетании и рождении ребенка.
Манси всего 12 500 на земле, в Саранпауле – 558. У них наблюдается очень высокий уровень суицида, ибо сама жизнь воспринимается ими как праздник, а физическая смерть не представляется чем-то ужасным и трактуется этим народом как переход в другой мир. Губернатор Комарова или президент Путин для них почти что открытий космос, настоящий сегодняшний бог – это боксер манси Руслан Проводников.
Хоть почти все встреченные жители Саранпауля убеждали меня, что работы в поселке нет, но по кирпичному зданию школы на 400 детей, добротным жилым домам, ассортименту продуктов в магазинах и автопарку можно было предположить – на берегах Ляпина живут совсем не бедные люди. «Жить можно, – сказал мне на пирсе сторож ГСМ Петро, – тут же ягоды, грибы, рыба, лосики бегают, главное – не лениться».
Пропуск на Приполярный Урал, или Мотолыга forever
Северо-Уральская экспедиция АН СССР была создана в 1925 г., а двумя годами позднее геолог А. Н. Алешков предложил назвать северную оконечность Уральских гор Приполярным Уралом. Тут находятся не только кварцевые жилы и золотоносные ручьи, но и высшая точка Урала – гора Народная (1895 м). И совершенно неудивительно, что здешние леса, тундры, субальпийские луга манят к себе массу бродяг и искателей всевозможных приключений. Еще Наполеон верно подметил про такие места: «в России нет дорог, а только направления». Те, кто побогаче, прилетают сюда вертаком. Ну а обычный люд – кто пешком, кто на рафте или байдарке, кто на квадрике, машине «Урал» или «броне» добираются сюда в любое время года. 80 км от Саранпауля – всего-то делов!
«Броня», или мотолыга – это всемирно известный многоцелевой транспортер МТ-ЛБ (высота – 1.865 м, длина – 6.454, ширина – 2.85, объем кузова – 7.3 куб. м). Когда-то он выпускался Харьковским тракторным заводом и был принят на вооружение в ВС СССР ровно 52 года назад. Максимальная скорость – 61 км/ч, объем топливного бака – 550 л (где-то на 400 км пути). При плотной посадке на «броню» влезет как минимум человек 10 и, если с тобой рядом повар и экспедиционные продукты, то время в пути никто не считает (мы прошли нужный отрезок за 18 часов с одной ночевкой на базе Золотошор). Так же как никто не обращает внимания на постоянные поломки мотолыги: то скисает аккумулятор, то не поступает топливо, то рвется ремень генератора… Прежде чем начинался ремонт, основательный во всех направлениях, повар Дима достает правильную водку и нарезает толстыми пластами сыр и копченую колбасу, все неторопливо выпивают, вдумчиво и со знанием дела рассуждают о мировых проблемах.
– Во всем виноваты пиндосы! – уверенно говорит Костя из Ханты-Мансийска. Обладание Jeep Grand Cherokee и Iphone 6S ничуть его не смущает. Американцы виноваты во всех наших бедах, включая дороги!
– А я голосовать буду только за коммунистов! – шепелявит водитель МТ-ЛБ Лёлич (Петро). – Американцы тут ни при чем, во всем виноваты гэбисты. Терпеть не могу пиндосов, что сперва иконы дружно топтали, а нынче со свечкой в руках поближе к попам на службах протискиваются.
Лёличу верить можно – ему 66 лет, старшей дочке 38, жене 37, а младшей 1.5 года.
– А я пью либо «Белугу» за 1100 рублей, либо экспортное «Балтика 7»! – удачно встревает в разговор капитан баржи Игорь.
– Говно эта твоя «Балтика»! – вступает в тему учитель физкультуры в саранпульской школе Леша Хатанзеев. Ему 24 года, и алкоголь он принципиально не принимает. – Плеснули мы такую «семерку» на каменку в бане, так потом месяц проветривать пришлось, химия одна!
– Нельзя ли было починить технику заранее? – интересуется у Лёлича трезвый сургутский киношник Паша.
– На...уя? – удивляются местные хлопцы. – Мы что, плохо едем?
Движемся мы действительно капитально. Когда мотолыга идет под гору, то Лёлич гонит всех с «брони» – в тормозах дед совершенно не уверен, и на спуске от них валит такой сизый чад, что у водителя слезятся глаза.
Параллельно с мотолыгой в сторону горы Народной движутся еще автомобили ГАЗ-66 и «Урал». Какая-то техника застревает в грязи, ее вытаскивают, она опять вязнет. Периодически пути мотолыги и автомобилей пересекаются, затем расходятся по разным тропам. В принципе, никому из сидящих на «броне» не ясно, конкретно куда мы едем и когда туда доберемся. Порою кажется, что не ясно это и старому Лёличу.
На одном из таких направлений ГАЗ-66 подстерегала очередная чавкающая «ямка». «Два дня назад я тут пять часов сидел!» – в полуметре от жижи, с какой-то непонятной радостью, объявил нам водитель авто Илья Тимофеев. Не дав опомниться, он с уверенностью камикадзе нажал на газ.
Когда через два часа, срубив под проливным дождем два куба леса, мы с помощью лебедок от четырех квадров все-таки вытащили машину, то на мой вопрос, не проще ли было «загатить» эту дыру, Илья удивленно ответил: «А на…уя? Я тут раз в год езжу».
В его новом «газоне» между дверьми и кузовом были видны здоровенные щели. «Это что, так прямо с завода?» – поинтересовался кто-то из приезжих. «А ты что, хочешь за полтора лимона конфетку купить? Это тебе не форд! Если ГАЗ будет похож на иномарку, то …уй этот Абрамович в Лондоне будет яхту чалить».
Все до единого с этим согласились, налили водки по полной и дружно чокнулись. Загадочная русская душа, неуютно и тесновато ей в нынешнем сложном мире.
Сосьвапромгеология
В советские времена это было весьма преуспевающее и градообразующее для Саранпауля государственное предприятие. В 1996 г. оно было преобразовано в АО, где генеральным директором трудится профессиональный геодезист-топограф Андрей Андреев. Заместителем у него числится бывший успешный тележурналист с пермскими корнями Дмитрий Сотников. Пару лет назад Андреев задумал несколько диверсифицировать работу предприятия. Запрос на «туристический продукт» в восточной части Приполярного Урала сформировался в основном за счет жителей Уральского региона и Западной Сибири. Им довольно просто привезти в Приобье мототехнику, откуда на барже ее доставят в верховья Ляпина. И уже из Саранпауля на своих квадрах и багги люди самостоятельно добираются до мест промежуточных стоянок. В обязанности «Сосьвапромгеологии» входит обеспечение туристов горючим, питанием и, если что пошло не так, эвакуация поломанной техники. Плюс ночлег в Саранпауле, если он потребуется. В принципе, не так много, если учесть, что каждый из приехавших заплатил за такой пакет услуг по 60–70 тыс. руб. и еще должен был привезти собственную палатку и спальный мешок.
Я практически круглый год мотаюсь по всяким экспедициям, но такого «пакета» не встречал уже лет двадцать – стопроцентный «Back in USSR». Все было точь-в-точь как в начале 1990-х, на заре раннего капитализма современной России. И лозунг «Движение – все, конечная цель – ничто» можно было смело вывесить над нашим базовым лагерем, разбитым на заброшенном стойбище оленеводов, где младший брат Димы Сотникова в глубокой задумчивости посасывал у костерка чубук здоровенного кальяна.
Впрочем, поговорив с несколькими участниками экспедиции, я понял, что именно на такой сервис они и рассчитывали и даже довольны происходившими тут непонятками и классической кропоткинской анархией.
Гора Народная – «тут рыбы нет!»
Последующая неделя прошла в режиме нон-стоп, и определенно ясными были только две вещи. Первая – у костра можно было всегда что-то вкусно поесть. Там повар Дима Сорока со своим сыном Витей творили просто гастрономические чудеса. Ну и вторая вещь – позднее восьми часов утра в палатке находиться было совершенно невозможно, ярчайшее солнце и жара выдавливали из укрытий даже самых матерых лежебок. Все остальное зависело от твоих пристрастий, физических возможностей и состояния автотранспорта. Кто хотел, мог забраться на Народную, другие гоняли на квадриках по бескрайним тундрам и альпийским лугам. Собственно говоря, ради родео в вольном стиле на «косолапых» большинство людей тут и собралось.
Каждый вечер у костра пришедшие с гор группы (в базовом лагере на ночлег собиралось до 47 человек) рассказывали о красотах пройденных маршрутов, ремонтировали технику, заклеивали пластырем ссадины. Техника есть техника, и Приполярный Урал ежедневно собирал дань в виде сломанных рычагов, вылетевших скоростей и покореженных колесных дисков. Вот на крыше мотолыги Лёлич привез side by side BRP commander, у которого заклинило задний мост, вот Arctic Cat Mud Pro проктолога Леши из Сургута (этот парень все время надевает полиэтиленовые перчатки) вдруг оказался не полноприводным, вот Yamaha Grizzly рыжего Игоря нашла свой камень – прощай рычаг, вот Андрей Григорьев стучит кувалдой по квадратному диску. Кто-то умудрился утопить квадр в речке…
Но эти городские жители именно за этим сюда и ехали – повозиться в грязи, поломаться на переправах и подъемах, замерзнуть на перевале, а потом согреться у костра, половить рыбу, взглянуть украдкой на звездное небо, где всегда хорошо различим Млечный Путь и там и сям тебе загадочно подмигивают таинственные планеты. Для работника офиса или сетевого магазина, наверное, это и есть романтика.
Вот и опять повар Дима приготовил шикарный борщ с олениной. Ему 41 год, бывший мент, Путин его «отправил на пенсию» шесть лет назад. Выработал 15 300, и приходится работать еще пожарником за 34 тыс. руб. Плюс три охотничьих участка (соболь, лось), заготовка рыбы – жить в Саранпауле можно.
Приехавшие несколько позже московские рыбаки Олег Алексеев и Володя Габелев сразу устремляются со спиннингами на Манью. По красоте речка не уступает подобным на Аляске или Камчатке. Чистейшая изумрудная вода, хорошо выраженные галечные косы, ямки до полутора метров глубиной. Просто классика спортивной снасти – нахлыста или спиннинга. Ан нет – ни у москвичей, ни у меня (на мушку) за много часов забросов не случилось ни одной поклевки. Хотя по теории в Манье должно быть полно хариуса и тайменя.
Ничего не поймали мы и за два дня сплава на рафтах по этой же речке – налим, добытый веслом (!) Лешей Хатанзеевым, не в счет. Хотя упорно ловили в четыре спиннинга и один нахлыст.
Несколько позже, в Саранпауле, ситуацию с рыбалкой в Манье пояснил местный натуралист Усик Маркосян. По его мнению, виной тому две причины – браконьерство и золотые прииски, замутившие все нерестовые места в реке. Ведь для добычи одного килограмма золота требуется промыть около 1000 кубических метров грунта.
По поводу браконьерства замечу – за 16 дней в ХМАО дичи мы видели очень мало, и за весь долгий маршрут по трем рекам не встретили ни одного катера ни Рыбинспекции, ни МЧС. Наверное, так же, как и в Сургуте, никому в этом году не выделили бензина…
Два дня ходу – и всего делов!
Cо сплава в поселок я вернулся в четыре утра, уже ярко светило солнце, и во дворе дома, где пришлось поставить палатку, встретил москвича Олега Алексеева.
– Cаранпауль – это полный пипец! – он в буквальном смысле бросился ко мне на шею.
То ли это относилось к рыбалке, то ли к тому, что когда он вышел по малой нужде во двор, кто-то лег в его кровать, не ведаю. Да и некогда было разбираться – на сон мне оставалось всего три часа. Как вы уже, наверное, заметили, если позволяет погода, у командора Прудникова железное правило – выходить на маршрут не позже восьми.
От Саранпауля до Игрима, как одно мгновение, пролетели 330 км. За неделю Ляпин здорово обмелел, и я три раза вылетал на мель. Но снимался сам, немного подняв работающий мотор. До Приобья накрутили еще пару сотен километров. Там опять заправились и двинули на ночевку под высокий обский берег чуть южнее уже хорошо знакомого поселка Октябрьское. В целом за 12 часов ходу одолели 575 км с максимальной скоростью 65.8 км/ч и средней общей скоростью 50.6 км/ч.
Из запоминающихся моментов дня в глазах стоит довольно нетрезвый водный лыжник без спасательного жилета, фиртуливший на весьма приличной скорости в районе впадения Алешкинской протоки в Обь.
После недели «цыганского табора» наши пять палаток, жареная в сухарях щука, небольшой трескучий костер, хорошо сервированный стол и уютно распахнутая аппарель словно переносили тебя в пятизвездочный курорт, куда ты попал по системе «все включено».
Последний день пути, словно чувствуя близко конюшню, за цифрой оборотов коленчатого вала следить особо не хотелось. «Проект 920» уверенно несся вверх по Оби.
В Сургуте мы пришвартовались в 21:33, в этот раз пройдя от Саранпауля 1141км. Cредняя скорость дня получилась 56.5 км/ч, максимальная – 69.1 км/ч, за день пройдено 566 км.
– Как прошли маршрут? – довольно участливо спросил нацмен-сторож на лодочной стоянке.
– Да всего-то 1000 верст, два дня ходу! – весело подмигнул ему капитан аппарели.